вдруг выяснится, что на плечах у вас, кроме кавалерийских погон, есть и какие-то другие, людям это не понравится. И тут даже я не смогу вам гарантировать безопасности и защиты.
– Благодарю за предупреждение, – сказал Загорский и, не оборачиваясь, вышел из дома вон. За ним, хмурясь, озабоченно следовал помощник.
С минуту они стояли на улице прямо рядом с домом, Нестор Васильевич о чем-то сосредоточенно думал.
– Почему не согласились на предложение? – не выдержал Ганцзалин.
Загорский отвечал, что это бы сильно их обременило, привлекло к ним всеобщее внимание, и им было бы трудно делать то дело, ради которого они сюда явились. Это во-первых. Кроме того, само предложение Фассе недобросовестно. Тот, кто станет командующим вооруженными силами Желтуги, станет смертником. Когда сюда явятся китайские правительственные войска, а они, судя по всему, явятся очень скоро, они вздернут командующего на первой же сосне. И это, опять же, может помешать им выполнить свою задачу.
Ганцзалин хмуро заметил, что все это, конечно, верно, но как же им теперь быть? Неужели они будут для отвлечения внимания с утра до ночи копаться в грязных шурфах, пытаясь добыть золото?
– Мы не будем копаться, – отвечал надворный советник. – Мы наймем для этого местных приискателей.
Китаец проворчал, что приискателям надо платить, а у них денег нет.
– Мы будем расплачиваться не деньгами, а золотом, – отвечал Загорский.
– Да откуда мы его возьмем, золото это?! – возопил Ганцзалин.
Нестор Васильевич отвечал, что нет ничего проще. Сейчас они подыщут себе подходящий участок, подадут на него заявку, после чего нанятые ими люди начнут его разрабатывать. А они будут платить приискателям из того золота, что те сами и найдут.
– И сколько вы собираетесь им платить?
– Ну, скажем, половину, – беспечно отвечал Загорский.
Услышав такое, Ганцзалин засопел от ярости.
– Не больше одной трети! – решительно заявил он.
На это хозяин заметил, что нельзя быть таким скупым, это вредно для здоровья. Помощник же отвечал, что быть щедрым – вредно для кошелька.
– Да что мы делим шкуру неубитого медведя! – вдруг спохватился Ганцзалин. – А если участок окажется пустым?
Он не окажется, отвечал надворный советник, или Ганцзалин забыл, что он, Загорский – самый везучий человек на свете? Китаец пытался спорить, но хозяин остановил его. Сейчас они идут искать участок, затем – жилье, затем отправляются в управление приисками – подавать заявку. Если Ганцзалин не согласен с его планом, он может добывать золото самостоятельно, без его, Загорского, участия.
Ошеломленный китаец только покорно кивнул в ответ, и они отправились к реке, где усердно трудились приискатели, или выражаясь точнее, граждане Амурской Калифорнии.
Глава пятая. Закон Моисея на приисках
Сердцем Амурской Калифорнии была река Желта или, как ее звали русские, Желтуга, протекавшая в долине между двух не особенно высоких гор, какие в русском Забайкалье и на Дальнем Востоке обычно зовут сопками. Сам прииск находился в пятнадцати верстах выше устья реки, золотоносная россыпь заканчивалась верстах в пяти дальше того места, где вели работу приискатели.
Желтугинцы вырубили тайгу вокруг речки и по обеим ее берегам усердно копали ямы-шурфы, где сейчас озабоченно, словно муравьи, суетились старатели. Глубина шурфов колебалась в зависимости от того, как давно они начали разрабатываться, но нигде почти не превосходила двух с половиной саженей[8]. Обычно шурф считался выработанным, когда он со всех сторон встречался с шурфами соседей. Тогда приискатель или артель бросали этот шурф и брались за другой участок, права на который они успели заявить.
Обычно прежде, чем добраться до золотоносного пласта, приходилось снимать верхний пласт земли – торф. Глубина торфов была разной, но чаще всего составляла что-то около полутора аршин. Под торфами располагался толстый слой песчаной глины, и уже под глиной находился золотоносный гравий, толщиной от одного до трех аршин.
Одиночки-старатели и артели на Желтуге пользовались так называемым «хищным» методом добычи золота, из-за чего их и самих звали хищниками. Этот метод, который иногда презрительно именовали ямным свинороем, делал россыпи непригодными для дальнейшей разработки. Там, где проходили хищники, добросовестному старателю делать было уже нечего, даже если золото там еще оставалось.
Отыскав золотоносный участок, хищники как можно скорее выбирали на нем все золото. При этом пустой породой они заваливали соседние участки россыпи, где золота еще оставалось очень много. В чем была причина такого подхода? Отчасти в общей дикости приискателей, отчасти – в желании хапнуть побольше и побыстрее, поскольку никто не знал, что будет завтра, когда, может быть, их всех погонят отсюда китайские власти. Из-за варварских этих методов повсюду на приисках бугрились холмы выбрасываемой земли и золотоносного песка, промытого кое-как, наспех.
Орты ничем не укреплялись специально: пока земля была мерзлой, стенки ям удерживались сами собой. Во время оттепели все это расплывалось, осыпалось и заливалось водой. Именно поэтому приискатели предпочитали работать зимой, чтобы не делать лишней работы, укрепляя золотоносные ямы.
Наиболее недоверчивые работали в одиночку, другие составляли артели. Артели обычно были небольшие, в несколько человек, доверявших друг другу, встречались среди них и семейные. Старатель мог выйти из артели, продав долю своим товарищам, однако принять в артель нового человека могли только с согласия всей артели. В лучшие времена число артелей в Желтуге близилось к восьмистам.
Загорский и Ганцзалин некоторое время бродили возле шурфов и присматривались к работе приискателей. Фассе им не соврал – работа здесь была очень тяжелой.
Добывали золотоносную породу и промывали ее вручную, с применением самых простых, даже примитивных орудий. Тут использовались кайло, лопата, ворот и бадья для подъема грунта из ямы, бутары для отделения крупных обломков почвы, лотки и ручные вашгерды для промывки золотоносных песков. Воду для промывки брали из ключей на левом берегу Желтуги или подавали ручными насосами. При этом и земляные работы, и перевозка пустой породы и золотоносных песков – все это производилось без всяких машинных ухищрений, вручную. Даже грунт чаще перевозили на людях, чем на лошадях – так было проще и дешевле.
Побродив возле шурфов, Загорский перекинулся парой слов с приискателями, после чего остановил выбор на куске земли, отстоявшем на некотором расстоянии от всех остальных.
– Это и будет наш участок, – заявил он.
Ганцзалин с величайшим подозрением осмотрел неказистую мерзлую землю и сварливо поинтересовался, почему Нестор Васильевич выбрал именно это место?
– Интуиция, – коротко отвечал Загорский.
Китаец заворчал, что дело слишком серьезное, чтобы довериться интуиции. А вдруг этот участок уже занят?
– Он не занят, – сказал Загорский, – я уточнил у здешних приискателей. К тому же к воде близко,
